Находить и выкорчевывать невероятных — дело всего общества. И прежде всего — для низовых чиновников и местной власти
Утро выходного дня. Куда журналисту податься? «Я поведу тебя в музей!» — сказал я каждому из членов своей семьи. Но сначала решил посмотреть на наши минские средоточия культуры в интернете. Вместе с заинтересованными читателями, разумеется.
И открылась нам экспозиция.
Музейное дело
Дзяржаўны музей гiсторыi беларускай лiтаратуры (далее — Музей, потому как много у него филиалов, а те тоже — музеи) не так давно сменил директора Михаила Рыбакова. И правильно сделал: «ятут, пахнечабор, сердечко, свечка по невинно убиенному» — весь интеллигентско‑протестунский комплект на его интернет‑страницах в наличии.
Вершки сменили, а корешки‑то остались! Загадчык навукова‑экспазiцыйнага аддзела таго Музея Вольга Гулева — и скорбит она, и пераможа, и бчб. А еще Барысаўна постит у себя: «У падтрымку ўсiм пацярпелым i рэпрэсаваным у Беларусi»… нуштош.
Малодшы навуковы супрацоўнiк Iрына Князева — скорбит. И жалуется: «Это же надо все вычистить. Сколько сил потребуется!» Такая вот внучка у батьки Миная получилась… невероятная.
Загадчык навукова‑асветнiцкага аддзела Элiна Свiрыдовiч — тутбайка, бчб, скорбь… похоже, уже не работает, вслед за бывшим директором.
Поскольку музейные работники далеко не простушки и не дурачки, то социальные сети у них хорошо так профильтрованы. Но скрытое до поры светлое лицо у многих выдает оставшаяся «скорбь по невинно убиенному» (змагары, лайфха‑ак!).
Скорбит Анастасия Серболина, заведующая музеем «Фальварак Ракуцёўшчына» (это филиал Музея). С нею (а может, отдельно) скорбит загадчыца еще одного филиала — «Беларускай хаткi» — Таццяна Лабада. Организатор «Ночи музеев», вядучы метадыст Таццяна Ушылава скорбит таксама.
А вот бывшая, судя по всему, замдиректора Музея по научной работе Анастасия Кольцова — та была хитрее остальных. Лишь лайком со слезкой скорбящую подругу Ушилову не преминула поддержать.
Скорбят и в еще одном филиале — в Литературном музее Петруся Бровки. И загадчыца Наталля Мiзон, и научный сотрудник Карина Кущенко в обнимку с ней, а уж Василь Дранько‑Майсюк скорбит всей своей, можно сказать, большой литературной семьей. У Дани Ратайчик, еще одного научного сотрудника, чабор пахне так, что через экран слышно.
Снова филиал — Литературный музей Максима Богдановича. Загадчык Мiхал Бараноўскi — ему настолько «не хватает свободы высказываний», что аж петицию подписал. Под стать ему и сотрудники: заведующая научно‑просветительским отделом Юлия Мацук — и тутбай, и скорбь, и деньволи с бчб. А ведущий научный сотрудник того же отдела Ирина Мышковец вдобавок еще и «хоча людзьмi звацца».
Некуда идти! Хотя есть и что посмотреть, и кого почитать! Так что у нового директора Музея работы непочатый край. Заодно сколько рабочих мест можно освободить для молодых выпускников… Мечта кадровика.
Непочатый край
Однако куда же податься? Смотрю на Государственный литературный музей Янки Купалы — и тоже облом. Начиная с директора Алены Ляшкович: за прошлый год фейсбук вычищен, но скорбь осталась. Как и любовь к нашинивкам.
Каков поп, таков и приход: любительница «воинау сьвета» замдиректора Наталья Стрибульская, скорбящая завотделом Мария Борткова, у которой в прошлом августе в ленте вообще творился невероятный ад. С Кариной Рогачевской, еще одной скорбящей, обе они «нешта новае прыдумляюць» — свят, свят, свят, спаси и сохрани нас…
Нуштош… не почитать, так посмотреть: с надеждой обращаю взоры к Национальному художественному музею РБ… И там экспозиция!
Наталия Селицкая, ведущий научный сотрудник, — фейсбук вычищен, Бабарыка оставлен. Ниасилила, рука не поднялась.
Ольга Архипова, ведущий научный сотрудник, — стояла перед музеем с плакатом «Геноцид?», а почему нет, она же тутбайка.
Анна Кузнецова, завотделом, сейчас в декрете, а по жизни — тутбайка, причем скорбящая.
Диана Шантор, сменившая ее завотделом, — точно такая же скорбящая тутбайка. Выходила на ступени музея «супраць гвалту».
Алена Мощенок, старший научный сотрудник, — «нимагу малчаць», выходила. Ею и другими скорбящими «бясконца ганарыцца» еще одна сотрудница Настасся Салаўёва.
Дмитрий Солодкий, старший научный сотрудник, — «проснулся в концлагере», скорбит.
Екатерина Изофатова, завотделом, — кроме диплома кандидата наук, у нее есть целая коллекция аватарок: там и бчб, и тутбай, и многое другое.
А у Дмитрия Монича, ведущего научного сотрудника, «главного хранителя фондов музея», их еще больше.
Ни почитать… ни посмотреть…
Вот мнение одного из читателей, Ильи. Выражается он литературно, потому как вы своими музейными экспозициями его и довели: «Я вот только думаю, а какого … то? Не было бы Батьки, не было бы и всех этих музеев — «обузы» для бюджета».
И ведь он прав.
Повторяя вслед за Аркадием Райкиным: ты, мышь белая, отдаешь себе отчет, что пошла бы торговать с асфальта, на панель, в ларек или сразу на кладбище, как это сделали многие российские и украинские деятели культуры в 90‑х годах прошлого века? Когда они никому вообще оказались не нужны? Со своим «В греческом зале, в греческом зале…»?
И сам я хочу спросить уважаемых руководителей музеев, нашей гордости: вы понимаете, что таких научных сотрудников к картинам и фотографиям подпускать можно, а к людям и детям — нет? Если понимаете, сделайте что‑нибудь, чтобы наши читатели это заметили.
Если нет — нет.
Кривая история
А если на экскурсию? Такую, какой хвалится целое Национальное агентство по туризму? «Игорь Мельников — в рамках выездного семинара по Минской области для руководителей туркомпаний, экскурсоводов, гидов‑переводчиков, преподавателей туристических дисциплин, СМИ». Мельников перед ними — как селезень перед уточками: шинель с петлицами, буденовка со звездами, портупея с кобурой, на белорусском щебечет, как птица… Есть в русском языке хорошее слово «ряженый». Но вкусы у людей разные, тоже надо учесть.
Однако и другое ведь учесть надо: «знаўца беларускага памежжа» рассказывает, что это Красная армия готовилась воевать, а не Польша. Но не говорит, что то самое «памежжа» возникло после (и вследствие) польского нападения. Что пакт Пилсудского — Гитлера был подписан едва ли не первым в Европе: 26 января 1934 года. Зато на советской стороне, по Игоревому, были сплошные «репрессии», а в Польше «люди жили».
Что до Беларуси, то: «Повторяется 37‑й год», «Безграмотность военного руководства того времени», «Muzeum Wojska w Białymstoku: асаблiва ўразiла заля пра Другую сусветную. Яна аформлена як вялiкi комiкс. I гэта шыкоўна, бо дзецi не павiнны чытаць сухiя справаздачы i гiстарычныя дакументы. Яны павiнны ўбачыць прывабны комiкс».
Комиксы, оказывается, надо показывать детям, а также руководителям туркомпаний и будущим преподавателям. В пошитых на заказ чужих шинельках красоваться, шутовскую честь отдавать нашим памятникам…
Знаете зачем? «У нас до сегодняшнего дня не разработан белорусский взгляд на события Второй мировой войны» — вот Мельников, учившийся в Варшаве, стажировавшийся в Польше, уже и готов предложить белорусам «отдельный взгляд» на Великую Отечественную. Уже только лишь потому неверный, что — отдельный.
Но скорее всего — про‑польский, про‑панский, про‑плаченный.
А инструкторы‑методисты, эксперты по туризму и чиновники из агентства, видимо, и не возразят ничего. Потому что будут на шинельку смотреть и гадать: в кобуре у Мельникова пистолет или огурец?
И если второе, то «должик или траку»?
Нягодная спадчына
Директором Национального агентства по туризму в начале этого года стал Павел Сапотько. Его социальные сети девственно пусты: вот не писал человек ничего с 13 июля 2020 года. А до того — писал. И после 12 сентября 2021-го тоже — писал. А год — не притрагивался, верите?
До назначения он три года был директором Национального исторического музея, став таковым в 26 лет. Прямо как Гайдар. И стало нам всей семьей интересно посмотреть, какое же наследство оставил после себя культуролог из Молодечно.
Татьяна Шкляр, завотделом того музея, вместе с «кибер-партизанами» напоминала правоохранителям о люстрации. И что вред, мол, они принесут «не только лишь себе, своим детям, женам и близким родственникам». Ну, и за бчб она, как иначе.
Другая завотделом, Екатерина Долинская — любительница аватарок. Тут тебе и «ятут», и камень-ножницы-бумага, и бабарыка — а с виду милые котики-собачки, если не всматриваться.
Вот у Алены Кобзевой и всматриваться не нужно — чабор пахне так, что не сразу и заметишь бчб, ятут, камень-ножницы и черную скорбь.
Завотделом Надя Савченко — скорбит. Фейсбук вытерла с июля 2020-го, но — скорбит. Завотделом Алеся Арабей тоже все потерла. Но так сильно ее вставляет бчб над толпой, что — оставила. И бчб, и толпу. Ну и старшие и простые научные сотрудники: Adarka Vashkevich, Danuta Hryn, Vasil Vasilyeu, Dasha Zubovich Sheina — бчб, ятут, свечки со скорбью и даже «ЯМыСеверинец» … оригинальничает кто-то.
Широкой души человек, однако, был «самый молодой директор Сапотько», не находите? Мало того, другие бывшие его сотрудники теперь — кто в НАН Беларуси, как Галiна Флiкоп («свабоду усiм палiтвязьням»).
А кто и заведует Музеем городского пассажирского транспорта, как Merine Petrosian («Беларусь-синяк», собирает «аскепкi i колцы гранат, гумавыя кулi i гiльзы з месцаў падзей 9—11 ў Мiнску i iншых гарадах ў фонды»).
И — вишенка. Знаете, кто пришел молодому Павлу на смену в Исторический? Его бывший зам, а потом директор Государственного литературно-мемориального музея Якуба Коласа Александр Храмой. Уж этот наследство сбережет, а то и приумножит:
15 августа 2020 года Василич закрасил фото памятника Я. Коласу в Минске в бчб. Подписал: «Мы супраць гвалту i верым, што «Наша возьме». А 8 сентября еще и закрыл ему (памятнику) лицо рукой, мол, стыдно-стыдно.
И кстати, о классике: директор Центральной научной библиотеки имени Якуба Коласа НАН Беларуси Александр Груша — тоже бчб, вселенская скорбь и сердечко флейтистки-экстремистки. И тоже любит толпы у стелы и тереть свой фейсбук.
Что полезного можно вынести из такого вот беглого (подчеркиваю) и виртуального посещения наших музеев и экскурсий? Только посоветовать абитуриентам присмотреться к специальностям «культурология», «музейное дело» и подобным. Ведь какое количество штатных единиц в ближайшее время обещают стать вакантными!
Не могут не стать. И в самом Министерстве культуры, кстати, — тоже.
Ориентация молодежи
Не сложилось с экскурсиями, так, может, поучить детей чему другому полезному? Минская «Студия современной профориентации для подростков Ситро» например?
Приемы «гражданского обчества» используются невероятными всюду и вовсю. Эта «студия» — просто платные курсы. Которые проводят ООО «Коллекция приключений», ЧП «Дюжина приключений», ЧП «Тузiн прыгодаў» — концы не сразу найдешь. А хозяйка, ипэшница, учредительница — везде Ирина Тузина. Бчб, ятут, камень‑ножницы‑бумага, «гордые девочки в белом», «как участвовать в протестах и избежать выгорания», BySol... Это лишь то, что осталось в ее соцсетях после чистки.
Как пишут читатели, «7 из 9 учредителей, модераторов, игропедагогов» того Ситра — невероятные: Елена Коровец, Алена Яскевич, Анна Дудина, Александр Дещиц и Тузина. Ну а двумя вишенками выступают Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак.
Напомню: эта пара «детских писателей» с августа 2020‑го пишет и публикует на своих страницах ежедневный обзор событий, который состоит из пересказов материалов практически всех подрывных информационных каналов, признанных в нашей стране экстремистскими. То есть экстремизм своими словами — вот лозунг этих «детских писателей». Профессионально ориентирующих молодежь. Устраивающих мастер‑классы. Сценарии с детьми создающих. Сценарии каких будущих событий?
Их активнейшее участие в противозаконных акциях даже доказывать особо не нужно: сами все и описывали. Сдержанно и горделиво. Не хвастаясь взахлеб, но чтоб не забыли.
Зарегистрированы все эти «игропедагоги» на улице Короля, занятия проводят на Кальварийской. Ориентируют и наставляют, стало быть, наших детей. За наши деньги. До сих пор. Да еще транслируя на всю столицу, что имеют право на «профориентацию подростков».
Возникает естественный вопрос к замглавы администрации Московского района Валентину Коноплеву: чего в районе не хватает? Есть ведь и налоговая, и санстанция, и юстиция, и МЧС, и роно‑гороно… Не все же за вас должен делать ГУБОПиК?
Может, чуток решимости надо добавить? Немножко ответственности? Капельку идеологии?
Те же вопросы читатели нетерпеливо задали бы и зампреду Могилевского горисполкома Алле Галушко. В процессе ликвидации находится РОМО «Гражданский форум», но ее Могилевская городская организация (она же — дебат‑клуб «Диалог», она же — Youth for You, она же — «Форум возможностей»… все, как в приличном «гражданском обчестве» и заведено) не собирается успокаиваться. Мы об этом писали уже дважды: «Белорусские горцы» (12.10.21) и «Ты их в дверь — они в окно» (25.10.21).
А они, нагличая и шифруясь одновременно, и сами в Могилеве свои «занятия в центре города» по‑прежнему рекламируют, и через ООО «Бизнес Город» (vMogileve.by), и в Гомеле собираются обучать‑учить (как раньше в Витебске, Молодечно, Гродно)… Доколе? Каких еще инструментов не хватает, чтобы заткнуть дурнопахнущий фонтан невероятных дебатов?
Вы только скажите — читатели привезут.
Или вот в столичном Фрунзенском районе на улице Неманской обосновалось благотворительно-просветительское учреждение «Хорошие перспективы». Директор — Наталья Шейбак: сердечко, молитва, свечка, бчб. Специалист по работе с молодежью — Вероника Чешейко — все то же, что и у директора, только пожиже. Как и у «тренера курса 5D» — Сергея Чешейко, бчб-супруга.
«Мы оказываем психологическую помощь подросткам, молодежи, семьям в кризисных ситуациях, содействуем в личностном развитии и пониманию жизненных ориентиров и ценностей», — пишут такие на сайтах, деньги берут за курсы, работают в школах… Не надо.
Мы уж как-нибудь без таких, не хороших перспектив обойдемся, правда же, Ирина Янушевич — это я к замглавы Фрунзенской администрации обращаюсь? Не такие перспективы белорусам нужны, так ведь? Скажите нашим читателям, только честно.
Дело всенародное
Честно скажу: в том, что мне пишут, рассказывают, говорят на лекциях, все чаще слышна эта нотка: «Доколе?!» И касается это грозное ворчание простых небезразличных людей ровно двух вещей: существования (можно даже сказать, безбедного) отдельных категорий невероятных рядом с нами. И рядовых чиновников, сотрудников госучреждений, властей на местах.
Постоянно разговаривая с низовыми идеологами Минской области, убеждаюсь: невероятных немного. Но они крикливые. Публичные. Обученные. Бывают случаи, что даже заставляют себя на местном уровне опасаться. Ну, и про кум‑сват‑швагер, что у белорусов крепко, забывать не стоит.
Речь не о том, чтобы их уничтожить. А о том, чтобы к образованию, культуре, печати, публичности они больше отношения не имели. К детям не подпускать ни под каким видом. Ни копейки из бюджета. И пусть сидят себе по кухням или гундят в фейсбуках, как оно раньше и было.
Еще лучше, если и наши законодатели заодно вспомнят термин «лишенцы». Это промежуточная мера перед лишением гражданства. И самоохранная — для общества. Если ты год с лишним говоришь голосом экстремистских каналов, зачем тебе голосовать? Пользоваться поликлиниками и льготами? И кредитами по общим с «ябатьками» ставкам?
Как и на что им жить? Зеленстрой ждет. У дорожников работы немерено. Как и у коммунальщиков. Ведь они, невероятные, ни дня в жизни своей обычно руками‑то не работали! А тут и свежий воздух, и новый жизненный опыт, и трудовой коллектив вокруг — одна только польза безо всякого вреда.
Может, не все заметили и не до каждого дошло, но события 2020‑го встряхнули наше общество очень сильно. Многие белорусы осознали (и с каждым днем таких становится больше): без нас и за нас нашу страну никто не вычистит. Отсюда и гражданская активность раньше флегматичных (да что уж там, ранее часто ленивых и равнодушных к государственным делам) простых белорусов. Наших читателей.
Нехтомольки сливают в сеть данные «доносчиков, которые вызывали на людей силовиков в августе — сентябре 2020 года». Кстати, оцените слог: «Гоцман, вы с людьми разговариваете, а не с тварями» — точно так же вещали твари, которых потом к стенке ставили.
И беглые — это чувствуется — впадают в уныние: «2800 в прошлый раз, 1500 в этот»… А сколько их еще было, — нормальных, законопослушных белорусов, которые поняли, что судьбу страны надо брать в свои руки, пока твари ее не вырвали!
Собственно, известно сколько: 80 процентов населения. Вот нехтомотольки и тоскуют.
Но чистить надо, это дело касается любого гражданина страны — понемногу доходит до каждого. Но понемногу. Некоторые не торопятся. Кто‑то что‑то для себя, видимо, не решил. Или рассуждает, мол, пусть ГУБОПиК старается, я в кресле (зачеркнуто) в сторонке отсижусь. Или другие «памяркоўныя думкi» имеет.
Люди, простые читатели, «ябатьки‑доносчики», неравнодушные к судьбе свой страны граждане, — они и сами могут к местной исполнительной власти на порог прийти со своими мыслями. Мол, не справляетесь, не замечаете, не хотите? — работать с нами вы не будете. И это я еще литературно выражаю набирающую экспрессию артикуляцию народных масс.
У которых — поймите же, наконец! — накипело.
Рисунки Олега Карповича
